Lyubov Feoktistova

На материале костромских говоров рассматриваются сравнительные конструкции, содержащие личное имя и прилагательное, образованное от ойконима: как Дуня касúмовская (< д.Касимово) ʻо нелепо одетой женщинеʻ, как Федя пáрюгский (< д.
Малый Парюг) ‘о сумасшедшем человеке’, и др. Данные устойчивые сочетания характеризуют человека, чье поведение не соответствует нормам деревенского (хотя и не только) социума (ср.
как Саня пéномская ‘о женщине, живущей вдали от других людей’). Эти конструкции рассматриваются с точки зрения их структуры и семантики, а также функций и ономастического статуса их составляющих. Авторы отмечают, что сравнение не всегда
выражено эксплицитно и может включать различные предикаты (Что нарядился, как Анисья климовская?!; Анисья климовская идёт). Личное имя чаще представлено гипокористикой, оттопонимическое прилагательное обычно занимает постпозицию. Особое внимание уделяется анализу семантического «поведения» личного имени и адъектонима. По наблюдениям авторов, личные имена в сочетании  с  оттопонимическим  прилагательным  в  составе  сравнительных  оборотов  обладают  теми  же смысловыми особенностями, что и апеллятивные производные от одиночных личных имен: доминанта негативного, диффузность значения и / или полисемия, экспрессивность. Утверждается, что такие антропонимы выполняют  функцию  номинации-характеристики  и находятся  на  первой  ступени  семантической деривации и апеллятивизации. Вместе с тем адъектоним в рамках устойчивого сочетания практически не подвергается смысловым трансформациям. Его базовая функция географической привязки объекта остается неизменной, что до некоторой степени сдерживает апеллятивизацию антропонима, напоминая о том, что в основе номинации лежит сопоставление с реальным человеком.

The article attempts to reconstruct the connotative meaning of the Russian personal name Maria as compared to Polish Maria and French Marie, based on the analysis of their appellative derivatives in the respective languages. The authors distinguish between two groups of deonyms: the fi rst group includes names designating woman in general, the second one includes names that somehow characterize woman. The second group displays a very stereotypical range of meanings (‘slattern’, ‘unthrifty woman’, etc.) that can be found when analysing the appellative derivatives from many other names. However, the taking into account of both quantitative and qualitative features of the studied corpus of derivatives allows to conclude that in all three languages characterizing traits are peripheral in the connotative meaning of the names in question, which makes them specifi c as compared to other personal names. The authors also touch upon particular methodological issues related to the retrieval of ethnolinguistic information from onomastic data.

The article focuses on the Russian personal name Ivan in comparison with Polish Jan and French Jean. Based on an analysis of secondary appellative derivatives of these names in the Russian, Polish (including Kashubian) and French (including Occitan) dialects, the authors reconstruct the ethno-cultural portraits of the ‘prototypical’ bearers of these names in corre-sponding languages. The analysis shows that the Russian Ivan, whose name often serves as a symbol of “russianess”, has very few specific features as compared to his French and Polish “brothers”. This conclusion leads to the question on ethnolinguistic mechanisms of derivation from personal names which, in the perspective of the contrastive study of deonyms, seem to be relatively universal.